Мы действительно не очень хорошо знаем армянина поражения. 70 лет Советского Союза и 30 лет независимости заставили нас забыть состояние сознания поражения. Поражение казалось нам чуждым, свойственным другим.
Сейчас мы имеем дело с побежденным армянином и побежденным обществом. А если побеждённый армянин ничего не хочет или хочет чего-то ужасно плохого? Знаем ли мы его деструктивную силу, его потенциал?
Впервые об этом я задумался после 9 ноября, увидев падение арцахского общества. Это был уже не прежний гордый и рациональный Арцах. И это тоже привело к провалу антикризисного управления, историческим коллапсам за короткий период времени.
Боюсь сказать, но, по моему мнению, наш коллективный разум уже смирился с потерей государства. Даже здоровые слои, даже борющиеся уже скептически относятся к перспективам нашей страны. Основная задача нового лидерства – изменить это настроение. Мишенью нового лидерства является этот вопрос, и если мы примем это, то разногласия, прежние и настоящие, будут сведены на нет.
При таком душевном состояниии общество не хочет ни нового, ни прежнего, ни настоящего. А так катастрофа будет сопровождать нас. Вот тут и наступает самый важный и сложный момент. как изменить душевное состояние побеждённого общества? В самом начале своего движения Баграт Србазан весьма успешно начал этот процесс, и у обществе стряхнулась огромная волна безнадежности. Это была эмоциональная фаза движения. Это была эмоциональная фаза движения. Как следует продолжить этот этап, чтобы люди действительно поверили в перспективу государства? Здесь люди уже ждут рациональных политических предложений и ряда четких шагов, в которые они поверят. Они поверят, что в результате этих шагов у страны появится перспектива.
Мы потеряли имидж целостного общества. Сегодня Армения напоминает большой лагерь беженцев, который ждет открытия различных контрольно-пропускных пунктов и каких-то гарантий, что его не уничтожат. Однако сегодняшний мир не дает никаких гарантий, посмотрите на Ближний Восток.
Вместо целостного общества мы имеем людскую массу, разделенную на разные субкультуры. «Субкультура многоуважаемых», «Субкультура равнодушных», «Субкультура безнадежных», «Субкультура борющихся», «Субкультура ушедших» и т. д.
Одна из задач нового лидерства — воссоединить эти сегменты в целостное общество, создав возможность внутреннего примирения и общих целей. В этом случае устраняется противостояние «прежние и настоящие», вопрос только в том: кто сможет это сделать? Будет ли это сделано прежним, настоящим, будущим, это не главное, а главное — сможет ли? Кто сможет восстановить это общество, чтобы оно снова поверило в себя и начало восстанавливать собственное государство?
